Когда родственники рассаживаются ужинать
вкруг стола, беспорядочность их – та малость,
что умиляет. Кто-то проливает вино
на чистейшую скатерть, кто-то
курит между пастой и индюшатиной.
Мой дом густонаселен:
есть руки, за всё хватающиеся, и рты,
говорливые и несдержанно хохочущие,
есть, что выпить, есть жизнь, чтоб о ней поболтать,
и огонь, чтобы его теплить.
Я же, если сажусь, сижу на краю
стула, самого неудобного,
держу свой бокал двумя пальцами,
курю, словно в горле заслонка.
Я гляжу на них, моих подопечных,
у себя на кухне, силясь их всех представить
семьей, а не сборищем кривых и дебелых.
Я чужая, мне не хочется есть и пить,
сирота, лишенная всех их вожделений.
А затем – лишь слова благодарности:
«Всё было так замечательно» и
«Спокойной ночи» – и это конец.
Джулия Рускони (Giulia Rusconi) Перевод Максима Амелина.